Жизнеописание малых королей - Страница 26

А бедствий тех становилось всё больше: засуха, саранча, болезни, голод. Король Ахав, проходя по крепостной стене окружённого арамеями Шомрона, едва не свихнулся, выслушивая жуткие рассказы населения о случаях людоедства.

Не удивительно, что оставленная один на один с враждебным народом, Изевель окружила себя советниками из числа земляков-финикийцев. Около тысячи цидонских жрецов поселились в лучших кварталах Шомрона и, не обладая большой мудростью, требовали от королевы всевозможных привилегий, торопили со строительством новых жертвенников. Они вели себя грубо и высокомерно в отношении "коренного населения", не стесняясь отпускать шутки в адрес "нечесаных пророков израильских", не догадываясь, что проклятия Элияу – смертный приговор для них самих.

Но поначалу население Шомрона приветствовало появление у себя в городе финикийцев из Цидона. Деловые люди быстро богатели от совместной торговли, интеллектуалов привлекал новый, красочный культ, а простой народ радовался, что Израилем теперь будет приручен бог дождя – стоит только обратиться к Баалам, и дождь обеспечен. Количество финикийских храмов росло и приводило в бешенство Элияу и его сторонников.

А потом началась засуха.

Из-за слухов израильтяне жили в постоянном возбуждении. Рассказывали, как король устроил состязание жрецов у жертвенников. Господь не пожелал принять жертву от финикийцев, сколько те ни молились, ни выли, ни плясали и ни секли себя до крови. Зато "наш" – а от иврим выступал сам Элияу – едва обратился к Богу, как тут же явился огонь и пожрал всё предназначенное для жертвоприношения мясо и даже пролитую воду. После этого присутствовавшие на состязании иврим накинулись на опозорившихся жрецов Баала и всех их перебили.

Поздние мифы рассказывают о преследовании королевой Изевель пророка Элияу и его людей, но мы, читая Танах, едва ли определим уверенно, кто кому докучал больше. Скорее, это пророк не оставлял в покое королеву, пока не добился её убийства. Мы не найдём ни одного примера её вошедшего в легенду вероломства и вообще порочности. История с Навотом – единственное пятно на совести Изевель. Но ведь и в этом эпизоде королева не вышла за рамки закона (король Ахав тот был вообще по-ангельски терпим даже с современной точки зрения!). Какой-никакой, но ведь был суд: обвинение–защита–приговор. Припомним, какую расправу учинит вскоре путчист Еху над королевой Изевель и даже над младенцами из дома Омри. И безо всяких там судов!

Не Изевель – время было злым. Злым был народ, кидающийся по наущению громить чужие храмы и убивать их жрецов; злыми были пророки, призывающие пустить кровь чужеземным священнослужителям; злым было небо, не дававшее дождя, и земля, не родившая ни травинки.

Подготовка патриотической партии к решающему сражению длилась двадцать лет. Наконец сторонники Элияу решили: пора!

Ночью посланец пророка прибыл в ставку военачальника Еху в Рамоте, помазал его в короли над Израилем и велел немедленно двинуть разложившуюся от дождя и военных неудач армию на принадлежащее королям из дома Омри селение Изреэль, чтобы исполнить там жуткое предсказание – проклятие Элияу.

Убивая на своём пути всех, кто хоть как-то мог быть связан с династией Омри, Еху во главе отряда колесниц прибывает в Изреэль и появляется под окнами дома, из которых выглядывает проклятая всеми, покинутая струсившей охраной, но гордая королева Изевель.

Иосиф Флавий в "Иудейских древностях" почему-то пишет, будто Изевель причесалась и накрасилась, пытаясь соблазнить Еху. Даже предположив, что цидонская принцесса выдана была замуж в шестнадцатилетнем возрасте, добавим к этому девятнадцать лет правления её мужа Ахава да ещё десять лет, пока находились на престоле оба её сына, и уже такой простой подсчёт подсказывает, что Изевель была уже не в том возрасте, когда надеются очаровать военного. У меня нету никаких сомнений в том, что гордая финикиянка нарядилась для встречи смерти. Это подтверждает и издевательское приветствие, которым она встречает появившегося перед её домом путчиста (упоминание Зимри позволяет истолковать её слова только, как "Привет предателю!")

Еху растерялся.

Ещё раз откроем Танах и дочитаем:

И прибыл Еху в Изреэль. Изевель же, услышав об этом, насинила краской глаза свои и украсила голову свою, и глядела в окно. Когда Еху вошёл в ворота, она спросила:

– С миром ли, Зимри, убийца господина своего?

И поднял он лицо своё к окну и закричал:

– Кто за меня? Кто?

И выглянули к нему двое или трое придворных. И велел он:

– Сбросьте её!

И сбросили они её. И брызнула кровь её на стену и на коней. И растоптали её.

И пошёл Еху, ел и пил. А потом сказал:

– Не забудьте об этой проклятой. Похороните её – ведь она царская дочь.

И пошли хоронить её, но не нашли ничего, кроме черепа и ног да кистей рук. И возвратились они, и сказали об этом Еху. И он воскликнул:

– Такого было слово Господа, изречённое через раба его, Элияу: "На поле изреэльском псы съедят тело Изевели!"

Вот и всё, что можно узнать из летописей Танаха о королеве Изевель.

II . АТАЛИЯ

Ужасный век, ужасные сердца!

/А.С.Пушкин "Скупой рыцарь"/

Уже не один раз составлял я жизнеописание иудейской королевы Аталии, а всё равно она остаётся для меня загадочной и таинственной, как и десять лет назад. Мешает бедность посвящённых ей текстов летописей: с одной стороны, Аталии приписывается лишённое всякой логики злодейство – убийство собственных детей и внуков ради завладения троном; с другой, о ней умалчивают при описании современной ей истории ивримских государств: какого-то "взрыва" в Эрец Исраэль "реактора злобы", выбросившего в атмосферу Израиля и Иудеи сразу "тонны" интриг и заговоров, проклятий пророков, глупых войн, набегов кочевников, эпидемий и жестоких народных бунтов. До будущих археологических находок, разъясняющих жизнь королевы Аталии в Иерусалиме, я останусь при подозрении, что наши теологи, начиная от хронистов-современников, не могли простить, что именно её правление на шесть лет прервало цепочку в несколько столетий – непрерывную власть в Иерусалиме Дома Давида. Почему-то и поныне из этого делается тайна: все учебники истории скороговоркой проборматывают проклятия Аталии и идут дальше, настаивая на непрерывности династии Давидидов в Иерусалиме. Вольно им обманывать читателей и самих себя! Мой жизненный опыт, ещё больше, чем писательский, удерживает меня от приукрашивания истории в угоду сегодняшним тенденциям.